Когда уходит детство...

Достаточно впасть в детство, чтоб опять начать подавать надежды.
(Дон-Аминадо)

  Иногда заглядываю в ЖЖ к Акунину, и частенько нахожу повод к воспоминаниям, так и в этот раз - "о хороших книжках"...
Михаил Черейский "Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка"...
  Открыл в Либрусеке и не мог оторваться - таким знакомым и светлым пахнуло, и такие далекие уголки памяти открылись, что теперь не могу удержаться и маленько пографоманствовать...:) Тем более, что мы с Михаилом из одного времени - поколения 50-60-х, о котором у основной массы ЖЖ весьма смутное представление... Как у нас - о "до революции"...
"Писатель" из меня, как футболист, так шо - закошу "под Черейского", авось не обидится, и часто его воспоминания (выделены курсивом), будут перемежаться с моими (не обессудьте)...
Как положено в настоящих "воспоминаниях", и как - у Черейского:

(кстати у Михаила в слове "не образцовой" вроде как ошибочка вышла - вместе написано, или правильно...?)
  "Читателям этих записок наверняка было бы интереснее и полезнее узнать, как жили и чем занимались в пятидесятые-шестидесятые годы дети из типичных семей, составлявших большинство населения СССР. Но об этом придется написать кому-нибудь другому, потому что нашу семью никак нельзя назвать типичной и уж тем более образцовой."
  Только "нетипичность" нашей семьи состояла не в "пятом пункте" и военной карьере отца, как у Михаила, а в нетипичной для обычного человека работе моего отца - геолога по урану...
  А с "пятым пунктом" (для молодых - это национальность в анкете) у нас все было нормально - дед мой и прадед с отцовской стороны - хохлы с Полтавщины, а их предок по семейной легенде - матрос из Англии, отсюда и фамилия необычная - Клемент. А по-маме деды и прадеды - из половцев с юга Урала - Чечневы. Предки наши были из несильно богатых купеческих и мастеровых семей, дед по-отцу был мельником, по-маме - горным инженером...
  Отец пережил украинский голодомор и спасся тем, что поступил учится в Днепропетровский горный институт, там их подкармливали. И, аккурат, закончил его - 21 июня 1941 года по специальности горный инженер-геолог, а уже 28 июня был зачислен на 3-х месячные курсы лейтенантов при Военно-инженерной Академии им. Куйбышева в летних лагерях под Москвой. Прошел всю войну, осенью 1945 года демобилизовался  в звании капитана, и по каким-то, неизвестным мне причинам,  угодил в систему "среднего машиностроения", созданного для производства атомной промышленности (в основном - бомбы), под кураторство Берии. Уран в те годы был необходим нашей "великой державе", как воздух - шоб махать бонбой перед носом "проклятых империалистов", так что мотались мы с папой по всей стране, где уран мал-мало мыслился. Питкерант (Карелия), Иссык-Куль (Киргизия, моя Родина), Желтые Воды (Украйна) и т.д. и т.п....
  Так вот - почему наша семья и была "не типична": потому, что система "среднего машиностроения" - это был такой  "коммунизЬм на отдельно взятом производстве". Жили за колючкой, но "как у Христа за пазухой". Снабжение - лучшЕе, зряплаты - большЕе, могилки - красившЕе...
  Так, что многих сторон нашей совковой "действительности" я не видел. Счастливое, так сказать, детство в "отдельно взятой семье". Но оно, думаю - тоже интересно для молодых...
  P.S. А вот - шаблон: "не образцовой", у Черейского малость зря содрал...:)
  Сугубо "образцовая" семья наша была для совка. И отец, и мама - коммунисты с войны. Наград у них - вагон и маленькая тележка, разве, что - кроме звездочек героев. Троих нас - детей подняли, вроде - не паразитов. Отец закончил работу замом дира крупнейшего в Забайкалье горно-обогатительного комбината, мама - нач отделения медсанчасти. Умерли они у меня только рано - все этот уран, проклятый виноват - не береглись ведь в те годы...
кому интересно - здесь о них...
Но, начнем...

  До 1959 года жили мы на Украйне в поселке Первомайском, что под Кривым Рогом, но об этом периоде моего детства - попозже. А в 58-м году геологоразведочную партию, которой командовал отец,  расформировали - нашли уже все, что нужно было, видимо. И предложили отцу на выбор - Китай или Чехословакию...
  Страсти закипели в нашей семье не шуточные... Здесь - для мамы любимая работа, налаженный быт, дети учатся. Там - шут его знает... Но, посовещавшись родители все же решили - Китай он подождет, а вот Чехия - штука заманчивая, и зряплата там, тем более - в тугриках, то бишь в сертификатах, и опять же - цивилизация. Порешили и стали оформляться, я из этого процесса мало, что помню, разве что - осталась семейная фотография, где мы все - чинно в белых рубашках и кофточках...
  Но,...увы - облом получился... Мама вдруг узнала по каким-то каналам (думаю - кгбшники стукнули), что первая жена отца (а он до войны женат был), как раз в Чехии и обретается.... Туши свет, сливай воду - когда мама удила закусывала, то...(не зря перед войною парашютистка была)...
  Отец хлопнул дверью, взял направление в "самый край" - в Забайкалье, и уехал...
  В доме нашем наступила тишина и печаль...
  Крепилась мама, и мы с ней до самого нового года, а потом упаковала все вещи, поплакала с подругами на прощание, и двинулись мы семьей "в ссылку", как мама называла в сердцах нашу будущую обитель - "Шилку-44"...
  А нам - детям, все в радость было и необычно. Едем к папе...! В "Силку"...! Через всю страну и Москву, естественно...! Мне - 10 лет, Галке - 13, Нинели - 7...
  Шел 1959 год. Поезда тогда ходили исправно, обслуживание в них было отменное, тем более, что до Москвы мы ехали в шикарном купейном. Одно было плохо - зима вовсю навалилась и после Украины было весьма непривычно. "Утром при подъезде к Москве из поездного радио раздалась песня «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля»."
  Чес говоря, про Москву мало, что помню. Но видимо так было - "А потом мы вышли на привокзальную площадь и сразу увидели сказочное, волшебное метро.
  Я был потрясен ездой на эскалаторе, да и мама ехала в метро впервые в жизни. Впрочем, с открытыми ртами озиралась по сторонам добрая половина пассажиров. Мы доехали до «Площади Революции» — и новый восторг: фигуры пограничника с собакой, красноармейца с наганом…
  Вышли наружу и пошли, разумеется, на Красную площадь. Ходить по ней можно было только по огороженным дорожкам, милиционеры в белых перчатках и молодые люди в длинных серых плащах и велюровых шляпах пристально вглядывались в каждого прохожего. Посмотрели издали на мавзолей с надписью в две строчки «Ленин. Сталин» и повернули обратно, к улице Горького." Останавливались у папиного двоюродного брата - дяди Миши. И, что интересно, как подсказала мне в коментах младшая сестренка - жена дяди Миши была "знаменита" тем, что сидела на коленях у Ленина на елке, даже картина такая есть. Только я этого почему-то не запомнил. А, вот - помню, что жутко поразили высокие дома московские, какие-то они все были мрачные. И сугробы - огромные, до этого столько снега никогда не видал...
  В Москве мама развила бурную деятельность по закупке продуктов - как же, в ссылку едем. И впервые тогда я попробовал волшебный зефир фабрики "Красный Октябрь", мороженное "эскимо", и семгу пряного посола. Ничего вкуснее с той поры не едал, чес слово, или это просто мои детские памятки...?
  А через пару дней мы пошли садиться в свой курьерский поезд Москва - Владивосток. Но, в отличии от Черейского, почему-то в плацкартный вагон, видимо купе не достали. Но, "как тогда" - чистый и аккуратный, с вежливыми проводниками, белыми занавесками и чаем в фирменных стаканах с ажурными подстаканниками и эмблемами "МПС". Загудел паровоз, и мы поехали к Тихому океану. А пока что сидели и глазели на подмосковные станции....
  Такой памяти, как у Михаила, у меня конечно на всю поездку не хватает, но что запомнилось:
- дружелюбие невольных попутчиков - а тащились мы "до ссылки" целых 7 дней;
- необычайный комфорт ж. дороги, который напрочь исчез уже в 60-е годы;
- бесконечные снега, снега и снега Сибири;
- озеро Байкал...
  "После Новосибирска сидение целыми днями в вагоне с редкими выходами на станциях стало порядком прискучивать. Я большей частью лежал на своей верхней полке и попеременно читал две книжки: «Страна Большого Хапи» про приключения древнего египетского мальчика и «Васёк Трубачёв и его товарищи»" "Всадник без головы" и "Последний из могикан".
  Взятая с собой провизия закончилась и у нас и у соседей. Денек попитались горячей картошкой, которую на станциях продавали бегавшие вдоль поезда тетки. Они ее держали в обвернутых одеялами чугунках и вываливали в газетные кульки. К каждой порции картошки давался в придачу соленый огурец и ломоть черного хлеба. Мне это казалось безумно вкусным и тогда, и во время последующих поездок по Транссибу. Но и картошка приелась, и решили мы вчетвером сходить в вагон-ресторан.
В вагоне-ресторане мне все очень понравилось, а маме почти все — кроме цен в меню.
  По крутобайкалькой дороге, как Михаил пишет, и википедия утверждает - мы уже вроде не должны были ехать, но отлично помню, как проводник велел закрыть все окна, а то сейчас начнутся туннели и все постельное белье будет в саже. Я ничего не понял, при чем здесь туннели и сажа. Только бывалый Владик начал объяснять, как паровоз дал два длинных гудка, поезд сбавил ход, в вагоне среди бела дня зажегся свет — и мы въехали в туннель. Я успел заметить у въезда часового с винтовкой. И пошли эти туннели один за другим — всего около сорока. В перерыве между ними я подумал, что туннели уже кончились, открыл в коридоре форточку (она в тех старых вагонах откидывалась внутрь) и встал у окна на приступочку. А тут новый туннель — и прямо мне в лицо влетел клок сажи от паровоза и глаза засыпало угольной пылью. Владик чуть не уписался от восторга, но и у него рожа изрядно почернела. Мама потащила меня отмывать в туалет, а туда уже стоят двое чумазых офицеров — они тоже у себя в купе форточку открыли."...
  "Проехали мы все эти туннели и остановились на станции Слюдянка. Подбежали к вагону тетки с омулем", тут и попробовал я впервые этой волшебной рыбки...!
  "Но тут поезд тронулся," и... неожиданно открылся весь Байкал в сизой дымке мороза, и слился он с таким же белесым небом, и замер я - малец от ужасного чувства полета в пустом, белесом пространстве...на всю жизнь запомнил этот ужас... А потом "началась долгая езда сначала вдоль берега Байкала, а потом вдоль не помню какой речки" Ингоды. "Час за часом едем, а речка все тут. Неинтересно."...
  А мама после Байкала начала складываться и волноваться, хотя до станции Шилка, где нам выходить, еще почти сутки ехать было...
  Как и Михаила, нас еще сильно насмешило название нашего будущего областного центра - Чита. И мы с сестрами долго дразнились - чИта, или по-хохляцки переделывали: "чи та, чи не та...?"...:))
  А глубокой ночью, на седьмые сутки нашего долгого путешествия, с криками и жутким волнением высадились мы на станции Шилке - в самой середке Забайкальского края. Мороз был за сорок...
  Отец нас всех потискал, расцеловал, посадил в служебный "ГАЗик" и привез в наше будущее жилище - "финский" дом на одной из первых улиц поселка. А на окнах изнутри дома лежал лед... И мама плакала...

Глава 2 Первомайка, шахтеры и первые спутники>>
Глава 3 В первый раз в первый класс>>
Глава 4 Первые книжки, увлечения и др. приключения Шурика>>